слов есть и другие способы общения. Владыка говорил, что чем глубже родственники умеют войти внутрь себя, в глубину своей души, где сокрыт образ Божий, где обитает Сам Господь, тем легче они встретятся там со своими детьми. Не секрет, что именно тяжелобольные люди, а особенно дети очень открыты Богу. Но говорить обо всем этом с родителями можно, только если у вас есть подобный опыт, иначе ваша весть до них не дойдет. А чтобы обрести такой опыт, постарайтесь молчать, чтобы все пережить самой.
Вопрос:
– Вы часто общаетесь с уходящими, умирающими людьми. Не сложилось ли у вас впечатления, что, как это ни парадоксально, чем больше любви между мужчиной и женщиной, мужем и женой было при жизни, тем легче отпускать?
Фредерика де Грааф:
– Думаю, это вопрос о качестве любви, о том, какова она. Бывает любовь собственническая, заключающая любимого в плен. При такой любви отпустить его в смертный час очень трудно. А бывает любовь жертвенная. И если она у нас есть, мы можем отпустить близкого, понимая, что для него уход означает конец страдания, что смерть для него – это врата в новую жизнь. Владыка говорил, что, когда человек переходит в иной мир и нам очень больно, важно не забывать: после смерти ему будет хорошо, ведь там нет страдания и болей. Одна лишь Жизнь! И еще владыка говорил о памяти смертной: речь идет не только и не столько о том, чтобы, помня о смерти, постоянно жить под дамокловым мечом. Наоборот, память смертная дает нам основание жить во всей полноте, во всей глубине, на которые мы только способны. Она не позволяет жить мелко. Горе разлуки неизбежно, оно тоже выражение нашей любви, лишь бы не горевать отчаянно, безнадежно: ведь человек, перешедший в мир иной, жив. По словам владыки, если мы хотим быть сейчас с ним, то надо глубже уходить в Бога и в Боге встретиться с любимым, так как он жив во Христе.
Вопрос:
– Как вы объясните страдания ребенка или молодого человека? Взрослый уже способен осознать, для чего ему это страдание, и очиститься. А ребенку – зачем очищаться? Для чего Бог призывает его к Себе так рано?
Фредерика де Грааф:
– Я не Бог, я не могу ответить, почему Он допускает страдания детям и молодым людям, для чего призывает их к Себе в самом начале пути. Владыка удивлялся: «Неужели мы не осознаем, что ребенок общается с Богом на уровне своей души?» Общение ребенка с Богом происходит не на уровне разума, а глубже. Происходит встреча живой души с живым Богом. Ребенок в любом состоянии – будь то умственно неполноценный (как мы считаем) или находящийся в коме – знает Бога и продолжает с Ним общаться.
Я много раз присутствовала при смерти детей и могу свидетельствовать: они не боятся, они действительно видят тот мир – мир иной. Страхи появляются, если боятся родители, тогда их страх передается детям и влияет на них. По моему опыту, у детей есть прямая связь с Богом.
На вопрос, почему страдают дети, ответа у меня нет. Это тайна. Когда ребенок умирает, меня утешает одно: для него это конец страданий и начало новой жизни. А наша задача – сделать все возможное, чтобы поддержать родственников в их горе и облегчить страдание детей. Единственное, что можно сказать перед лицом страдания: «Господи, я Тебя не понимаю, но я доверяю Тебе». В это время можно и нужно делать все, что от меня зависит, бороться со всем, с чем следует бороться, и в душе говорить: «Я не понимаю этого, не могу вместить, это выше и огромнее меня».
Вопрос:
– Может быть, дети страдают, чтобы выросли духовно их родители?
Фредерика де Грааф:
– Это очень упрощенное понимание. Хотя почти все родители, с которыми я встречалась через несколько лет после утраты ими детей, говорили, что у них все стало по-другому, произошла переоценка смыслов и ценностей. Люди стали жить глубже, начали дорожить временем. Но такие перемены наступают не сразу, а через один-два года. Часто у родителей появляется желание помогать тем, кто переживает такое же горе. Из-за смерти ребенка что-то в сердце раскрывается… Я думаю, Господь не дает смерть конкретно ради чего-то, это слишком упрощенный взгляд. Владыка говорил, что Христос не наблюдает за нашими страданиями издалека, а и Сам переживает с нами наше горе.
Вопрос:
– Стать личностью, стать настоящей – я называю это «найти сердцевину себя». Но я не чувствую ее в себе. Мне не позволяет к ней проникнуть нечто напускное, внешнее. А так хочется стать настоящей не перед лицом смерти, а перед лицом жизни! Как понять, что мне мешает найти эту сердцевину? И как избавиться от этих преград?
Фредерика де Грааф:
– Согласна с вашей постановкой проблемы. Знаете, почему вы сейчас не умираете? Вам дано время, чтобы искать свою сердцевину.
О том, что именно нам препятствует стать личностью, мы с вами как раз и говорили в наших беседах. Что еще можно сказать? Скорее всего, вам мешает многое. Во-первых, тут очень важна честность с самой собой: признать, что во мне есть такие-то и такие-то преграды, как бы неприятны они вам ни были. Тогда появится возможность вывести их в свет Божий и от них избавиться.
Во-вторых, бывает: «Опять вышла из себя, забыла, что надо оставаться внутри». Осознав это, соберитесь и сжимайте распрямившуюся пружинку, тяните ее внутрь себя. Как только вы заметили, что теряете себя, остановитесь. Я уже рассказывала, как поступал владыка в то время, когда работал врачом. Почувствовав, что утрачивает связь с собой, он говорил больному: «Послушай, пожалуйста. Я сейчас теряю себя. Я на три минуты встану на колени и помолюсь своему Богу. Если ты не веришь в Бога, то просто полежи и помолчи, хочешь – послушай, как я говорю со своим Богом. А если веришь, помолись со мной». И вставал на несколько минут на колени и молился.
Конечно, речь не о том, чтобы, едва ощутив, что теряете себя, прилюдно падать на колени. Но в любых обстоятельствах зорко наблюдайте, что в вас происходит: не потеряли ли вы себя? Не стали ли вы, как осьминог, который выходит из себя всеми своими щупальцами, распространяя их во все места, повсюду? Если заметите за собой такое, попробуйте болезненно ощутить свою внутреннюю пустоту, ощутить очень глубоко, чтобы на собственном опыте познать то печальное состояние, которое наступает, когда вы выходите из себя. Вследствие осознания